АВТОБИОГРАФИЯ
Родилась я в 1938 году в Таганроге (по случайному стечению обстоятельств), поскольку в этом городе мои предки не проживали, а были там проездом. Остается утешаться тем, что там же появились на свет Антон Павлович Чехов и Фаина Раневская. В недельном возрасте я вернулась в Москву. Далее - война. Из Москвы на четыре долгих года - в Новосибирск.
Теперь о моих корнях:
Отец, Моргулис Григорий Львович – талантливый инженер, отозванный с фронта, один из разработчиков знаменитой “Катюши” на тоже знаменитом Сибсельмаше (отсюда и эвакуация я в Новосибирск). Мама, Морякина Нина Васильевна, – внучка исконно русского купца первой гильдии, державшего на Орловщине всю корабельную пеньку, но поставившего своей целью перевести детей в дворянское звание, которой и достиг. Достаточно сказать, что все его дочери, мои бабушки, окончили Сорбонну, стали методистами преподавания французского языка и сделали блестящие партии. Одна из них, например, была замужем за внуком поэта Апухтина, другая родила моего дядю, известного отечественного режиссера Константина Воинова, автора кинофильмов «Сестры», «Трое вышли из леса», «Женитьба Бальзаминова».
Летом я жила у бабушек, в имении Апухтина (в подмосковном Пушкине), где на полочке прямо над моей кроватью стояли песочного цвета томики стихов этого поэта. Корешки книг были теснены шелком и переливались по утрам в солнечных лучах. На этой же полке стояли также ноты, написанные рукой Чайковского, близкого друга поэта, гостившего в имении Апухтина и сочинявшего романсы на его стихи. Позже мы подарили эти реликвии в Клин, в музей П.И.Чайковского.
Смешение еврейской задумчивости и русского купеческого ухарства я ощущала всегда, ощущаю и поныне.
С детства начала сочинять «вирши». И хотя Пушкина из меня не получилось, своя Ирина Родионовна у меня была. Это моя няня. Называлась она Матрена Филипповна. Матрена прошла путь от деревенской девчонки до шеф-повара русской кухни у известнейших русских князей-меценатов Ливен. В доме князей гостили то художник Валентин Серов, то Федор Шаляпин, то граф Лев Николаевич Толстой. И всех моя Матрена лицезрела воочию. Коммуналки, которых в моей жизни было три, требуют особого рассказа. Коротко — это прекрасная школа общения с людьми разных социальных групп, образования и пр., незабываемые впечатления о ярких личностях — от первой женщины-юриста в Советской России — Розы Яковлевны Бать (аристократической внешности) до милиционера Димки (именно так его звали), который всегда блистал начищенными медными пуговицами на мундире и звездочками на погонах.
В школе я – первая ученица, но без медали, как мне объяснили родители из-за того, что лимит на них на мне кончился. Всегда помню и горжусь, что была любимой ученицей выдающегося педагога по литературе – Петра Михайловича Третьякова, из семьи тех самых Третьяковых, подаривших Москве картинную галерею. Петр Михайлович в мое время был уже старым человеком, но высоким, необыкновенно красивым, с гордой, прямой спиной. Тургеневский дух витал в классе на его уроках. До сих пор ощущаю его в себе.
Окончила я дефектологический факультет Московского Педагогического Института им. В.И.Ленина. На факультете – тоже первая ученица, но не только без повышенной стипендии, а без всякой, т.к. меня уговорили в деканате пожертвовать ее нуждающимся более, чем я. Даже диплом мне выдали красный, о чем написано красными буквами, но на обложке синего цвета. Вот такая дискриминация… Заняться дефектологией мне посоветовал отец, аргументируя это тем, что она сочетает в себе – желание помогать обездоленным и филологию, которой я очень увлекалась.
Во время обучения в институте – вылазка на целину. Тоже отдельный рассказ. Со всего потока в сто с лишним человек набралось только 15 девочек, не посчитавших возможным увильнуть, как это сделали другие. Мы оказались посреди степи широкой в бригаде, состоящей почти из одних уголовников. Последние проявили, однако, исключительное благородство по отношению к нам. Целина оценивается теперь памятью как школа мужества.
Затем – работа в НИИ неврологии АМН СССР, под руководством замечательного ученого Эсфири Соломоновны Бейн. Попав к ней буквально с улицы, я встретила теплый и деловой прием. Мастер-класс в этом институте я проходила 3 года, причем, ездила каждый день к 9 часам утра из Останкино, где тогда проживала (часа 2,5 в пути). Вела больных, как и все штатные работники. Там же начала работать над кандидатской диссертацией («Некоторые особенности аграмматизма у больных с афазией»), которую позже в 1976 году, защитила под руководством Э.С.Бейн. Бесконечно ей за все благодарна. Работать в институт меня все же не взяли (о причинах умолчу), поэтому я стала, начиная с 1968 года, «соучастником» создания Центра патологии речи, инициатором чего был проф., В.М.Шкловский, которому также благодарна за так сложившуюся профессиональную жизнь. С Центром связано почти пол века жизни.
Параллельно с работой в Центре прослушала курсы лекций на факультете психологии в МГУ: А.Р. Лурия, Е.Д.Хомская, Л.С. Цветкова. Впоследствии много раз слушала их на разных форумах. Так приобщилась к нейропсихологии, с которой более не расставалась. Связываю также свой профессиональный рост с работой над нейролингвистической классификацией афазий, проделанной совместно с психиатром Татьяной Глезерман, которая дала мне чрезвычайно много в плане широты и глубины осмысления разных проблем. Это соавторство дорогого стоит.
Работая в Центре, долгие годы вела больных, затем стала консультировать сотрудников по методическим вопросам и преподавать. Основное место преподавания — созданный при Центре Институт дефектологии и медицинской психологии. В Институте проходили повышение квалификации специалисты, работающие в области патологии речи – дефектологи, психологи, врачи. Их объединение в одной аудитории оправдало себя на практике.
Преподавание стало чуть ли не главной стороной моей профессиональной деятельности. Во всяком случае, я приобрела на этом поприще доброе имя. Преподавать люблю, причем, специалистам больше, чем студентам, хотя и последние меня немало занимают.
Спасибо коллегам – Лубовскому Владимиру Ивановичу, Татьяне Борисовне Филичевой, Валентине Константиновне Воробьевой, Борису Пантелеймоновичу Пузанову, Евгению Вазгеновичу Оганесяну, Людмиле Викторовне Сенкевич и другим, кто не забывает обо мне, приглашает в свои вузы.
Посчастливилось мне работать с такими замечательными людьми в профессии как Елена Николаевна Винарская и Елена Павловна Кок. Считаю это подарком судьбы.
Е.П. Кок - блестящий ум, высокая принципиальность в научных позициях, порядочность, человечность и редчайший образец честнейшего служения науке, человеческой чистоты, оставивший весомый след в науке в виде знаменитой монографии «Зрительные агнозии».
Е.Н.Винарская - высочайший уровень знаний, четкий ум, принципиальность, отсутствие какой-либо чванливости. Ее научные труды — ценнейший вклад в науку.
Много почерпнула я и от других коллег, работавших в Центре.
Анатолий Борисович Добрович – великолепный врач-психиатр, талантливый популяризатор научных знаний и бард, доставивший столько счастливых минут сопричастности к его творчеству.
Марк Ефимович Боймцагер – тоже врач-психиатр, неординарный специалист и человек.
Екатерина Васильевна Михайлова – психолог от бога и интереснейший человек.
Марк Владимирович Нольский. Он был настоящим наставником, любимым отцом всех сотрудников Центра, неврологом, по его собственному признанию, “голубых кровей”, творческим человеком.
Юрий Александрович Фукалов – многолетний соратник, ныне покойный главный врач Центра, сменивший на этом посту М.В.Нольского.
Преклонюсь перед всеми творческими людьми. Люблю практически все виды искусства, литературу. Люблю играть на рояле (для души).
Издавна я подвизаюсь в жанре, который, профессор И.А. Скворцов определил как научно-поэтический. В нем написаны «Занимательная афазиология» и «Занимательная логопедия», “Занимательная грамматика». Смею считать, что, несмотря на шутливый тон, в котором они выполнены эти опусы, в них нет фальсификации. По этой причине эти вещицы могут служить, как мне кажется, дополнительными методическими пособиями для студентов и некоторых специалистов.
Я люблю всех своих коллег, тем, кому помогла в науке, считаю своими детьми. Общение с ними - большое счастье. Молодые помогают жить и поддерживают ощущение востребованности. Спасибо им!
Безмерно благодарна и коллегам, рядом с которыми шла и продолжает идти жизнь. Считаю важнейшим событием недавнее приобретение бесценных друзей, откликнувшихся мгновенно в трудную минуту моей жизни и тут же оказавших мне помощь.
Люблю «разгадывать» формы и причины патологии речи у разных больных (детей и взрослых), особенно тогда, когда случай сложный, запутанный. Люблю также находить пути помощи им.
Хочу осуществить все свои задумки - не только научные и методические, но и совсем другого характера – эссе-размышления о тайнах тайн души, жизни и смерти.
Докторскую диссертацию «Атипичные формы афазии» защитила поздно в 2002 году. К этому времени мои научные интересы сконцентрировались на всем, что в клинике разных видов патологии речи не соответствует принятому, канонам
Волею судеб почти на четыре года попала в Америку. Рассказ о ней и о профессиональных контактах с американскими коллегами — отдельная история. Коротко: Америка — великая страна со множеством интереснейших подробностей (положительных и отрицательных) в плане общественно-политического устройства и психологии людей. Неоднозначная ситуация и во взаимоотношениях наука- практика. Гордость за величие отечественной науки и ее создателей возникала не раз
Вернувшись в Россию, сразу же, с головой окунулась в работу - преподавательскую, консультативную и опять-таки в писания статей и книг, общению с коллегами.